По существу лишь ферганская трагедия заставила Москву обратить внимание на проблему турок-месхетинцев - при Совете Национальностей Верховного Совета СССР была создана Комиссия по проблемам турок-месхетинцев. Однако сделать что-нибудь внятное она не успела, да особо и не пыталась, и вскоре сгинула вместе с развалившимся СССР. Однако проблема осталась, теперь она полностью превратилась в международную, и стала затрагивать сразу несколько государств, как на самом постсоветском пространстве, так и за его пределами.
Непосредственно после ферганских событий союзное и российское правительства приняли программу организованного переселения в Калининскую, Смоленскую, Орловскую, Курскую, Белгородскую и Воронежскую области 16 тыс. турок-месхетинцев. Однако переселенцев оказалось в несколько раз больше. При этом беженцы, оказавшиеся в ряде центральных областей европейской части РСФСР попали в совершенно непривычные для них условия. Да и реакция местных жителей на их появления была, как правило, мягко говоря недружелюбной – попросту говоря, им «советовали» убираться – в Грузию, или обратно в Узбекистан. В результате и сами турки-месхетинцы воспринимали это переселение как очередную принудительную миграцию и со временем значительная их часть (около двух пятых) самостоятельно переселилась в более южные регионы (Северный Кавказ, Казахстан, Украина).
В южной России турок-месхетинцев поначалу принимали в Краснодарском крае примерно в тех же местах, где еще до них проживали крымские татары и греки (Крымский и Абинский районы на западе края и Апшеронский район и сельская местность вокруг г. Белореченска на юго-востоке). В местных администрациях турок-месхетинцев регистрировали в специальных списках, но, после того как 26 августа 1989 года краевой совет приостановил постоянную прописку граждан, прибывающих в край на жительство, и ввел ужесточенный миграционный режим (направленный не только против турок-месхетинцев, но и против армянских беженцев из Азербайджана), их статус стал весьма неопределенным, а положение очень зыбким.
Впрочем, официальные обращения организаций турок-месхетинцев с просьбой принять беженцев (в ряд регионов Северного Кавказа, Казахстана и Киргизии) почти везде встречали отказ. Исключением стали Азербайджан и Чечено-Ингушетия, но именно Азербайджан принял основную часть беженцев «второго изгнания» - около 40 тыс. человек. Для их расселения были выделены земли в степи Джейран-Чой. Однако возможности Азербайджана были весьма ограничены из-за наплыва сотен тысяч азербайджанских беженцев из Нагорного Карабаха и Армении.
Погромы в Узбекистане и вызванная ими безысходность резко активизировала самих турок-месхетинцев, чья позиция стала более решительной и жесткой. На 10-м всенародном съезде, состоявшемся в селе Адигюль Саатлинского района Азербайджанской ССР, были выдвинуты требования безусловного возвращения в Грузию. Было также объявлено, что в случае невыполнения этого требования 70–80% турок-месхетинцев намерены эмигрировать в Турцию. Последняя угроза мало кого озаботила, чего нельзя сказать о конкретных действиях, которые предприняли турки-месхетинцы, дабы продемонстрировать свою решимость вернуться в Грузию.
Речь идет о нашумевшем в свое время «Походе на родину», состоявшемся в начале августа 1990 г., когда несколько тысяч турок-месхетинцев во главе с лидерами общенациональной организации «Ватан» («Отечество») прибыли в Адлер и скопились на границе с Грузией, объявив о намерении явочным порядком коллективно «вступить» на родину. Это взбудоражило всю тогдашнюю Грузинскую ССР – против «Похода на родину» ополчились как официальные, тогда еще советские, органы власти, так и национально-демократическая оппозиция. Не осталось в стороне и просто население, причем между грузинами и абхазами особых разногласий по этому вопросу не наблюдалось.
Так, 6 августа состоялось объединенное заседание бюро Областного Комитета компартии Абхазии и Совета министров Автономной республики, принявшее постановление, в котором говорилось о невозможности «шествия так называемых "турок-месхетинцев" по территории Абхазии". Создали даже специальный штаб «по обеспечению точного взаимодействия всех органов и общественных организаций». 8 августа в селе Леселидзе, у самой границы, собралось несколько тысяч жителей Абхазии, которые провели стихийный митинг. Они приняли обращение ко всем жителям многонационального региона перекрыть путь «непрошенным гостям» и послали телеграммы Горбачеву и Ельцину и тогдашнему председателю Верховного Совета Грузии, первому секретарю ЦК КП Грузии Гумбаридзе, где указали, что если допустят «вторжение в республику турок-месхетинцев», то в зоне города Гагра будут блокированы и железнодорожное движение, и автомагистраль.
В конце концов 10 августа, на совещании представителей турок-месхетинцев, руководства Абхазии и города Сочи было достигнуто соглашение, об отмене похода. Как заявил мэр Сочи, «удалось убедить лидеров «Ватана» в том, что им разумнее разъехаться и ждать решения проблемы на официальном уровне». Правда, лидер «Ватана» А. Сарваров заявлял потом, что и не собирался «вступить в Грузию». Истинная цель якобы состояла в том, чтобы привлечь внимание мировой общественности, «перекрыть дороги и поднять много шума». Он говорил, что почти достиг своих целей. Возможно, но самого положения турок-месхетинцев эта акция ничуть не улучшила.
В самой Грузии в начале 90-х гг. начался такой хаос, что даже просто говорить о проблемах турок-месхетинцев было бессмысленно. Правда, в 1992 г. главы государств СНГ подписали соглашение о восстановлении прав депортированных народов, вроде бы обязывающее Грузию что-то сделать. И действительно, после свержения Звиада Гамсахурдиа Грузия пошла на обсуждение самой возможности поэтапной репатриации турок-месхетинцев. Но не более того. Тбилиси ссылался на экономические трудности и необходимость помочь сначала беженцам из Абхазии и Южной Осетии.
Ситуацию осложняли и осложняют до сих пор разногласия среди самих турок-месхетинцев по поводу того, куда, как и в качестве кого им возвращаться. С одной стороны – позиция общества «Ватан», считающего, что Ahıska Türkleri (именно так и никак иначе, по мнению «Ватана», они должны называться) сложились как этническая общность в Самцхе и только там они смогут полноценно развиваться. Для организации «Хсна» («Спасение» в переводе с грузинского) объединяющего турок-месхетинцев, считающих себя тюркоязычными грузинами-мусульманами, родина - вся Грузия, поэтому сторонники “Хсны” согласны на репатриацию в любой грузинский регион. А вот для сторонников организации «Умид» («Надежда») родина - в Турции.
В начале 90-х, в том отчаянном положении, в котором оказались турки-месхетинцы, идея переселения в Турцию стала довольно популярной. В 1992 г. турецкий парламент даже одобрил прием ограниченного числа турок-месхетинцев из стран СНГ и принял закон об упрощенном предоставлении им турецкого гражданства. Но очень скоро выяснилось, что Турция – не Германия, и она не способна, да и не хочет обеспечить переселенцам такие же условия, какие предоставляет зарубежным соплеменникам германский фатерланд. Все-таки в Турции воспринимают турок-месхетинцев не как соотечественников, а как родственный, но все же иной народ, а этническое разнообразие там совсем не приветствуется – хватает своих межнациональных проблем, прежде всего с курдами. Туркам-месхетинцам как раз и предлагали селиться в бедных восточных районах с неспокойным курдским населением. Это не переселенцам не понравилось, и они расселились в городах Бурса, Игдыр и ряде других. В итоге в Турцию переселилось всего около тысячи человек, и она потеряла свою популярность как альтернатива возвращению в Месхетию.
Гораздо более оптимистичны перспективы турок-месхетинцев в Азербайджане, где им оказали большую помощь в обустройстве на новом месте. Правда, и здесь части из 40 тысяч беженцев «ферганской волны» опять не повезло – их поселили в Нагорном Карабахе, откуда они снова были вынуждены бежать из-за армяно-азербайджанской войны. Но в целом положение 100-тысячной турецко-месхетинской общины в Азербайджане оценивается как весьма благоприятное, только вот специалисты полагают, что она, скорее всего, «растворится» в окружающем ее азербайджанском этносе. Возможности же приема новых переселенцев у Азербайджана весьма ограничены, как по объективным, так и по чисто субъективным причинам.
То же самое относится и к Казахстану, где насчитывается около 100 тыс. турок-месхетинцев, из которых 15 тыс. - ферганские беженцы. Они живут изолированными общинами в южных областях страны, составляя там в ряде районов от 20 до 60% населения. Преуспевают в садоводстве, огородничестве и рыночном бизнесе, недаром четверть всех фермеров Казахстана – турки-месхетинцы.
Даже в Узбекистане турецко-месхетинское население частично сохранилось - в Сырдарьинской области. Более того, в последние года власти Узбекистана пытаются использовать факт наличия «своих» турок в укреплении отношений с Турцией и даже преувеличивают численность турок-месхетинцев в стране - до 50 тыс., в то время как их там не более 15 тыс. Речи о возможности массового возвращения изгнанных в Узбекистан, разумеется, не идет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий